Нередко в человеческой памяти на всю жизнь остаются яркие события детства, которые временами согревают сердце. Например, А.С. Пушкин в своей ссылке в Бессарабии томился от неволи, когда на память приходил старый русский обычай – в праздник Пасхи выкупать из тюрем должников. В одном из писем на родину поэт прислал небольшое стихотворение:

«В чужбине свято наблюдаю

Родной обычай старины:

На волю птичку выпускаю

При светлом празднике весны.

 

Я стал доступен утешенью;

За что на Бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!».

Это стихотворение иногда ошибочно относят к празднику Благовещения Пресвятой Богородицы, имеющим традицию выпускать на волю специально купленных для этого голубей или мелких пташек. Но так или иначе, христианское сознание понимает эти события в одном ключе – дарование Богом свободы человеку.

Что же такое свобода? Каждый уважающий себя человек стремится обрести свободу и знает свои права в современном мире. Права как гражданина, потребителя, работника и т. д. Все это можно отнести к некой внешней свободе. Но есть еще свобода и внутренняя. Ее нынешнее общество склонно понимать как некую раскрепощенность, независимость от стереотипов, самостоятельность личности. Одним словом, сегодня свобода человека – это его собственное «Я», вокруг которого вращается весь мир.

Но христианство понимает свободу совсем по-другому. Дело в том, что в каждом человеке есть инстинктивное начало – те необходимые для жизни действия, которые в нас вложил Господь: есть, пить, спать – все, без чего жизнь невозможна. Конечно, чтобы человек имел стимул все это делать, имел возможность жить полноценно, все это связано с удовольствием. Но вот беда: после грехопадения людей удовольствия вышли на первый план. Мы теперь не просто едим, а наслаждаемся едой, стремясь приготовить повкуснее, изысканнее. Еда – самый простой пример. Есть еще и психологические удовольствия и желания – быть первым, успешным, добиваться своего. Что же в этом плохого? Плохо то, что когда человек отдается своим желаниям, он забывает обо всем на свете, кроме себя, замыкается в себе.

В нашей жизни примеров этого множества. То, что еще недавно казалось немыслимым, стало нормой нашей жизни. Скажи лет 100 назад, что законом будет разрешено убийство детей – подняли бы на смех. А сейчас аборт – стандартная «процедура», чтобы ребеночек не помешал родителям жить в свое удовольствие, строить карьеру, развлекаться. Лет 50 назад однополые связи преследовались законам, это было естественно и понятно – такая связь противоречит нравственной правде, а сейчас во многих страна разрешены однополые браки. Люди хотят свободы, которая дает возможность делать все, что придет в голову, и как правило, интересы других здесь учитывается мало.

Не зря, на церковном языке такие нормальные инстинктивные чувства, которые человек начинает использовать в свое удовольствие, называются «страсти» — то есть страдания. Они поглощают людей в большей или меньшей мере. А почему же они доставляют больше страданий, чем удовольствий? Потому что человек создан по образу Божиему, а Бог-Троица – это Бог любви.

Вспомним проявления любви в наше мире: мать не спит ночами, качая кроватку своего ребенка; парень решается на неимоверные поступки, чтобы заслужить внимание возлюбленной, или солдат готов на смерть, лишь бы его семья и Родина не пострадали… Все эти примеры, и тысячи других связывает одно – чтобы любить другого, надо забыть себя.

Получается, чтобы любить Бога, у человека часто недостаточно сил – его поглощает, притягивает мир земных удовольствий, проблем и страхов. Страсти как сети, как тяжкий груз не дают нам поднять глаз к небу.

Праздник Благовещения, который отмечается в это воскресенье, возвещает людям не мнимую греховную свободу, а настоящую – свободу от гнета греха. В чем эта благая весть? В том, что Бог забыл Себя (если такое выражение уместно применить к Богу). Забыл Себя ради людей. Он стал Человеком.

У любви много измерений и если со стороны одного любимого есть множество препятствий к союзу, то другой берет все в свои руки. Человек не смог поднять глаза к небу, и тогда Господь спустился на землю, стал одним из нас, чтобы нам протянуть человеческую руку, говорить с нами на человеческом языке.

Господь не перестал быть Самим Собой, но стал еще и Человеком, чтобы исцелить его от страстей и греха. Каждый крещеный или только что покаявшийся и причастившийся человек знает, что до этого Бог был где-то снаружи, во вне, а после Таинства, Он осязаемо, явно присутствует внутри нас. И если раньше в сердце царствовал закон греха, то теперь там Христос, а зло становится чем-то внешним, чуждым.

Но разве мы видим это в Церкви? Да – во множестве святых, во многих людях, в которых горит огонь божественной любви. А если этого еще не достигли, значит, не до конца отдались в руки Божественной любви, но путь уже начался.

В день Благовещения Ангел возвестил эту великую радость Деве, Которая и должна была родить миру Богочеловека, Спасителя Христа. В этом, на первый взгляд известном событии, есть один важный момент, позволяющий понять, почему Господь для этой миссии выбрал именно Деву Марию из провинциального палестинского городка Назарета. Она всю Себя посвятила Богу и дала обет девства. Ее обручили ее родственнику старику Иосифу, который стал официальным мужем девушки, но по факту – опекуном, скорее отцом. Каково было Марии услышать, что Ей предстоит стать матерью? Что подумает муж? За такие вещи в древней Палестине насмерть забивали камнями… Но Мария смиренно приняла этот жребий, забыв о себе, своей репутации и даже жизни.

В этом году праздник Благовещения совпадает с Крестопоклонной Неделей Великого поста. Мы одновременно вспоминаем, казалось бы несовместимые события – радостное начало земной жизни Господа и ее страшный, кровавый конец. Но в церковном сознании эти события одного порядка. Само вочеловечение Бога – это уже начало Его страданий, начало самозабвенного подвига Христа. И его итог — крест, смерть, и …Воскресение. Господь страдал вместе и вместо страждущего от греха и смерти человечества, чтобы оно вместе с Ним воскресло, воскрес каждый из нас.

В этих двух грандиозных событиях нам открывается путь христианской жизни – забвения себя ради Бога и людей. Казалось бы это дорога безрадостная, противоестественная – она так похожа на крестные страдания Спасителя. Но так может думать лишь тот, кто на нее еще не вступил, потому что когда человек забывает себя, пусть понемногу, то Бог дает ему уже здесь, на земле вкусить радости райской жизни, несравнимой, ни с какими земными радостями. Великий Пост – это время решиться и начать этот путь, пусть маленькими неуверенными шагами, но Господь подтолкнет, подскажет и направит.

В. Волков

7 апреля – Благовещение Пресвятой Богородицы.

Свидетельства о земной жизни Божией Матери.

Этот день положил начало великой тайне Божественного воплощения, тайне, которая не может быть объята человеческим умом. В этой тайне так много непонятного для людей, и, в первую очередь, само благовещение, зачатие и непорочное рождение Сына Божиего и Сына Человеческого. Люди пытаются примерить все эти тайны к своему опыту, но ничего не получается, потому что в человеческой жизни нет аналогов воплощения Бога в лице Сына Человеческого. Мы лишь можем благоговеть перед этой тайной и прикасаться к ней — не разумом своим, несущим в себе и грех, и несовершенство нашего мира и нашей собственной личности, — но только чистой верой, и обретать от этого прикосновения великую силу.

О празднике Благовещения в святоотеческих творениях написано очень много; сохранились замечательные проповеди выдающихся иерархов, отцов Церкви, в которых раскрывается богословие этого великого события. Но, с другой стороны, эти древние слова не всегда понятны современному человеку; а поскольку факт Боговоплощения лежит вне опыта современного человека, то даже самое мудрое и самое прекрасное человеческое слово как бы повисает в воздухе. Для того чтобы иметь живую веру, нам нужно все то, что Бог явил во Христе роду человеческому, включить в свою жизнь, в свое понимание. Сделать это очень непросто, но, опять-таки, святые отцы помогают нам это сделать.

Мы говорим о Божией Матери, что Она выше Ангелов и Архангелов, «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим». Мы понимаем — кто-то очень отчетливо, а кто-то хотя бы в общем, — что речь идет о каком-то величайшем совершенстве. А как это совершенство было выражено в жизни? Сохранились ли свидетельства о том, как выглядела Божия Матерь, как Она одевалась, как Она себя вела? Наверное, если бы мы увидели обычную земную жизнь Богородицы, то от нас бы отступили всякие сомнения, потому что величайшая святость являлась во всем, в том числе и во внешнем облике, и в общении с людьми, и в том, что и как Она говорила.

И вот вопрос: а сохранились ли эти свидетельства, есть ли где-нибудь эти описания — не сказочные, не фантастические, а записанные со слов очевидцев? Такие описания есть.

Около 110 года после Рождества Христова мученически скончался епископ Антиохии Игнатий, именуемый Богоносцем. По преданию, он был тот самый младенец, которого Господь взял на руки и сказал: «Если будете как дети, войдете в Царство Небесное» (см. Мф. 18, 3). Игнатий Богоносец не был, конечно, ровесником Спасителя, но он был ровесником тех, кто видел и Самого Спасителя, и Божию Матерь.

Вот что пишет нам святитель Игнатий Богоносец о Божией Матери: «У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда была весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не гневалась, но даже благодетельствовала им. Была кроткой в благополучии, милостивой к бедным и всегда помогала им — как и чем могла. Была наставницей в благочестии, во всяком добром деле. Она особенно любила смиренных, потому что Сама была исполнена смирения. Много похвал воздают Ей видевшие Ее. О Ней рассказывали люди, достойные доверия, что по Ее святости в наружности Ее соединились естество Ангельское с человеческим». Свидетели — те, кто видел, слышал — сказали Игнатию Богоносцу, человеку, жившему не во втором, не в третьем поколении, а в то же самое время.

Известный церковный писатель Никифор Каллист, также отталкиваясь от рассказов свидетелей и очевидцев, пишет: «Она была среднего роста, или, как иные говорят, несколько более среднего. Волосы у Нее были золотистые, глаза живые, брови дугообразные, темные, нос прямой, удлиненный, губы цветущие, лицо не круглое и не заостренное, но несколько удлиненное, руки и пальцы длинные».

Святитель Амвросий Медиоланский жил несколькими столетиями позже Пресвятой Богородицы. Но он также пишет не от ветра головы своея, но отталкиваясь от того живого Предания, которое положили самовидцы Пресвятой Девы Марии: «Она была Девою не только телом, но и душою: смиренна сердцем, осмотрительна в словах, благоразумна, немногоречива, любительница чтения, трудолюбива, целомудренна в речи, почитая не человека, но Бога Судией Своих мыслей. Правилом Ее было никого не оскорблять, всем благожелать, почитать старших, не завидовать равным, избегать хвастовства, быть здравомыслящей, любить добродетель. Разве Она хотя бы выражением лица когда-нибудь обидела родителей или была в несогласии с родными, погордилась перед человеком скромным, посмеялась над слабым, уклонилась от неимущего? У Нее не было ничего сурового во взгляде, ничего неосмотрительного в словах, ничего неприличного в действиях: телодвижения скромные, поступь тихая, голос ровный; так что вид Ее был отражением души, олицетворением чистоты».

Замечательно также свидетельствует о Ней тот же Никифор Каллист: «В беседе Она сохраняла скромное достоинство, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась. Совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала, и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Она довольствовалась естественным цветом одежд, что и теперь доказывает священный головной покров Ее» (который во времена Никифора Каллиста хранился в церкви). Короче говоря, во всех Ее действиях обнаруживалась особенная благодать.

Вот какой дивный физический образ Божией Матери сохранен в Предании. Эти слова должна бы знать каждая современная женщина — и богатая, и бедная. Это идеал женщины, это идеал человека. И потому, когда мы говорим о Ней, что Она выше всех Ангелов и Архангелов, мы ведь имеем в виду не небожительницу — мы имеем в виду реального человека, Пречистую Преблагословенную Деву Марию, Которая запечатлела в истории, в словах тех, кто свидетельствовал о Ней, великую красоту Своего образа — и физического, и духовного.

Конечно, как Мать Сына Божиего Она несет миру совершенно особую миссию. Она предстоит пред престолом Божиим и молится за Церковь и за всех, кто обращает к Ней свою молитву. Но Она также является идеалом и великим примером для подражания.